От зерна до ткани. Лёгкая промышленность остаётся без сырья

Когда поля пустеют, лёгкая промышленность остаётся без сырья, а мы — без отечественного, доступного по цене ширпотреба.

Когда мы говорим о сельском хозяйстве, в первую очередь думаем о хлебе на столе, молоке в стакане и свежих овощах. Но село даёт нам не только еду. Оно дарит сырьё для лёгкой промышленности, из которого рождаются наша одежда, обувь, постельное бельё, лекарства и даже денежные купюры и порох.

К сожалению, к уже привычным для российских аграриев проблемам (деградация земель, слабое развитие инфраструктуры на селе и др.) в 2025 году тяжёлым грузом легли на их плечи новые напасти: кадровый дефицит в сельской местности, рост стоимости кредитов и сельхозтехники из-за повышения утильсбора и ключевой ставки, а также снижение инвестиций в отрасль. Тут главное — как бы полноценно накормить народ, а не до поставок сырья для лёгкой промышленности и фармацевтики. Тем более что это направление сельского хозяйства в последние десятилетия и так было в загоне.

Взять, к примеру, льноводство. Ещё каких-то сто лет назад Россия была крупнейшим производителем льна. «Северный шёлк» поставлялся по всему миру, из него производили прочные ткани, которые служили десятилетиями. Именно это свойство изделий из льна, отличающихся особенной прочностью и износостойкостью, используют при изготовлении и денежных купюр.

А ещё лён — это текстиль для одежды (платья, брюки, халаты), постельное бельё, столовые и кухонные принадлежности (скатерти, полотенца), предметы интерьера (шторы, чехлы), технические материалы (паруса, канаты, брезент, упаковочные мешки), порох. В структуре выпуска тканей лён и сегодня занимает третье место — 7,5% тканей — в России, из которых производят примерно в равном соотношении ткани бытового назначения, технические и тарные.

Из семян льна получают пищевое масло, муку, клетчатку и протеин, а в косметике используют льняное масло и экстракты для питания и увлажнения кожи. Недаром раньше лён был символом России. Сегодня же на полях под эту культуру почти не осталось места: выгоднее засеять зерном или вовсе оставить землю пустующей.

Кроме того, за последние десятилетия произошло резкое сокращение числа заводов по производству льна — промышленных предприятий, перерабатывающих растительное сырьё в различные виды льняной продукции: от текстильных волокон для одежды и белья до строительных материалов, утеплителей и биотоплива, а также получающих из семян льняное масло. В результате мы импортируем льняные ткани из Китая, Бангладеш, Индии, Италии, Турции, хотя сырьё для них веками росло у нас под ногами. Кроме того, возрождение отечественного льноводства отлично послужило бы на пользу импортозамещения традиционно закупаемого в Средней Азии хлопка. Но увы.

Не лучше обстоит дело и с отечественной шерстяной промышленностью — одним из старейших производств, возникшем ещё при Петре I, которое выпускает разнообразные изделия: камвольные и суконные ткани, ковры, платки, пряжу для трикотажа. Но наши овцеводы тоже сталкиваются с проблемами: шерсть часто оказывается невостребованной, её сдают по минимальной цене или вовсе утилизируют.

Проблемам отрасли было посвящено недавнее заседание межведомственного координационного штаба по вопросам развития отечественного рынка шерсти, проведённое в столице Калмыкии Элисте. Участники форума с тревогой говорили о том, что сегодня до 60% объёма переработки шерсти в РФ — импорт в основном из стран вне ЕАЭС. Мало того, часто овцеводческим хозяйствам просто некуда сбывать большие объёмы первичного сырья, и они сдают его по сильно заниженным ценам экспортёрам.

Таким образом за рубеж уходит ценное сырьё, перерабатывается и от трети до половины объёма изготовленной уже там продукции следует, значительно прибавив в цене, обратно в РФ. На глубокой переработке низкоценового российского шерстесырья работают десятки предприятий в Китае и Турции. А малочисленные оставшиеся российские фабрики, которые могли бы работать на отечественном сырье, зависят от колебаний мирового рынка и курсов валют.

Похожая ситуация и в кожевенной промышленности. Натуральным кожевенным сырьём лёгкая промышленность могла бы обеспечить себя практически полностью, однако из России значительная часть его вывозится. Взамен приходится закупать полуфабрикаты для производства обуви и другой продукции, что повышает цену готовых изделий.

Может показаться: какая разница, где выращен хлопок или лён? Но от этого зависят и цена одежды в магазинах, и качество тканей, и рабочие места в регионах, да и экономическая независимость страны. Когда мы теряем собственное сырьё, лёгкая промышленность лишается основы для развития. А значит, страдаем и мы — потребители.

В напряжённой сегодняшней ситуации роста антироссийских санкций это может оказаться для нас весьма ощутимо: мы рискуем остаться без собственного сырья для одежды, текстиля, обуви и так далее с заморским ширпотребом по заоблачным ценам.